Очень низкие орбиты «горячих юпитеров» стали вызовом теориям образования планет во многих вопросах. Прежде всего, потому, что образование планет-гигантов в Солнечной системе считалось возможным только вдали от Солнца, там, где происходила конденсация воды и других летучих веществ с образованием льда. Поэтому, свойства первой открытой экзопланеты — 51 Peg b — сначала считали скорее исключением из правил. Однако дальнейшие открытия подобных экзопланет и их систем подтвердили явление и показали его широкую распространенность. Так что теперь астрономам есть над чем задуматься и, очень возможно, пересмотреть существующие взгляды на проблему планетообразования.

Большинство экзопланет найдено астрономами около звезд по спектральному классу близких к солнечному. Преимущественно, это светила G-класса и поздних F-подклассов. Дело в том, что у звезд ранних F-подклассов более неспокойная фотосфера, что накладывает известные ограничения в применении метода лучевых скоростей, хотя совсем не доказывает отсутствия у них планет. А у звезд поздних К-подклассов спектр очень перенасыщен спектральными линиями, что тоже затрудняет идентификацию.

Учеными придумано несколько методов выявления планет около звезд. Коротко остановимся на основных.

Первые попытки найти планеты, около иных светил, были связаны с наблюдениями за положением близких звезд. Еще в 1916 году Эдуард Бернард обнаружил красную звездочку, которая «быстро» смещалась по небу относительно других звезд. Астрономы окрестили ее Летящей звездой Барнарда. Она одна из ближайших к нам звезд и по массе в семь раз меньше Солнца. Исходя из этого, влияние на нее планет, если они есть, должно было быть заметным. В начале 60-х годов ХХ века Питер Ван де Камп объявил, что открыл у нее спутник массой с Юпитер. Однако Дж. Гейтвуд в 1973 году выяснил, что звезда Барнарда движется без колебаний и, значит, массивных планет не имеет.

На заре цивилизации среди множества звезд на небе люди выделили группу примечательных объектов, получивших громкое название «планеты», что буквально означает «блуждающие светила». И, как это было принято в те далекие времена, каждую планету отождествляли с каким-нибудь из богов национального пантеона (например, кроваво-красная планета у вавилонян носила название бога смерти Нергала, у греков и римлян — бога войны — Ареса и Марса соответственно). Кстати, к числу планет в древности причисляли также Луну и Солнце. Они ведь тоже «блуждали» вокруг неподвижного центра Вселенной — Земли, в отличие от остальных звезд «намертво прибитых» к «хрустальному небосводу».

Поэтому что бы там ни было до инфляции, это совершенно не важно. Вселенная здесь была практически пустой, а энергия сидела в этом скалярном поле. А уж после того, как оно — помните эту картину: скалярное поле шло вниз, вниз, вниз, потом постепенно, когда оно доходило донизу, Хаббловская постоянная становилась маленькой — оно начинало осциллировать, в это время за счет своих осцилляций оно порождало нормальную материю. В это время Вселенная становилась горячей. В это время возник этот огонь. А мы раньше думали, что этот огонь от начала мира. Мы просто были как волки, которые боятся через огонь перепрыгнуть, мы знали, что вот это вот начало мира.

Во-первых, я должен сказать, что я немножечко робею. Я в этом зале выступал много раз. Сначала я здесь учился, и когда всё это началось, я был студентом Московского университета, приходил сюда на семинары, в ФИАН. И каждый раз я сидел на этих семинарах, мучительно, мне было жутко интересно, а также невероятно сложно. Всё то, что говорилось, я понимал, ну, примерно на десять процентов. Я думал, что, наверное, я, ну, идиот такой, ничего больше не понимаю, физика из меня не получится... Но уж больно хотелось, продолжал ходить. Эти десять процентов понимания у меня сохранились до сих пор: в основном на семинарах, на которые я хожу, я понимаю примерно десять процентов. А потом я сделал впервые свой доклад здесь. Я поглядел на лица людей, и у меня было впечатление, что они тоже понимают на десять процентов. И тогда у меня исчез комплекс неполноценности, отчасти по крайней мере. Немного, наверное, всё равно остался... Я зачем это говорю? Тематика довольно сложная. И если десять процентов будет понятно, то, значит, вы на правильном пути.

Многие ученые-планетологи считают, что спутник Юпитера Европа является одним из наиболее подходящих в Солнечной системе мест для жизни. Данные, полученные с космических аппаратов «Вояджер» и «Галилео», говорят о том, что на Европе есть глубокий, возможно теплый океан из соленой воды под толстой ледовой корой испещренной трещинами. В статье, опубликованной в июле 2007 года в журнале «Journal of Aerospace Engineering» британский инженер-механик предлагает послать субмарину для изучения океанов Европы.